Это первый раз, когда мы потерпели такую серьезную неудачу, и это давит на нас тяжелым грузом. Те, кого мы не сможем спасти, будут подвергаться изнасилованиям и пыткам до тех пор, пока их не убьют.

Подняв другую руку, я подпираю лоб ладонью и снова закрываю глаза.

Что мне теперь делать?

Ана убирает свою руку из моей, затем говорит:

— Мы не можем избежать этого.

Кивнув, я поднимаю голову, а затем с трудом сглатываю и встречаюсь взглядом с Аной.

— Мы подождем окончания аукциона.

— Сначала спаси младших, – говорит она, и я хватаюсь за то, что она дает мне возможность принять решение.

— Хорошо. – Мой язык высовывается наружу, облизывая губы. – Мне нужно, чтобы ты была рядом. Когда я освобожу девочек, ты должна забрать их, чтобы я могла пойти за следующими.

Ана кивает.

— Я буду рядом на каждом шагу этого пути.

Я мгновение смотрю на свою подругу, а затем спрашиваю:

— Мы ведь справимся?

Уголок ее рта слегка приподнимается. Я никогда не видела, чтобы она улыбалась. Я никогда не видела Ану счастливой.

— Ты можешь сделать это, Изабелла, – подбадривает она меня, в чем я так нуждаюсь.

Расчувствовавшись из-за неудачи, я отвожу взгляд от Аны, затем шепчу слова, которые никогда не говорила ей вслух:

— Прости, что я не добралась до тебя вовремя.

Ана быстро качает головой, а затем встает со стула и спешит к лестнице. Я смотрю ей вслед, задаваясь вопросом, могу ли я вообще что-то изменить в этом порочном мире.

_______________________________

Как и на всех других аукционах, на мне красное платье. Это мой молчаливый способ выразить протест против крови, которая будет пролита, и невинности, которая будет украдена.

Мой разум продолжает лихорадочно работать, пытаясь придумать способ, которым я смогу освободить всех девушек сегодня вечером. Но это невозможно, и это заставляет меня чувствовать разочарование и беспокойство, к которым я не привыкла.

Спускаясь по лестнице, я слышу, как Хьюго разговаривает с моей матерью.

— Это определенно была женщина, которая нападала на нас, но это еще не все. Смотри.

Войдя в гостиную, я вижу, как он поворачивает свой телефон так, чтобы моя мама могла видеть экран, а затем ее глаза расширяются, и она шипит:

— Алексей Козлов.

Я сажусь на один из плюшевых диванов, изображая скуку, в то время как мое внимание на сто процентов сосредоточено на Хьюго и моей матери.

Хьюго улыбается моей матери.

— Этой женщиной могла быть Уинтер. Она натренирована.

Дерьмо.

Уинтер Ветров – принцесса крови, замужем за младшим братом Дмитрия, Дэмиеном. Последнее, чего я хочу, – это чтобы моя мать преследовала Уинтер.

Если и есть женщина, которую я уважаю, так это Уинтер. Это из-за нее я сопротивляюсь своей матери. Когда я увидела тренировки Уинтер в Святом Монархе и то, как она сражалась лицом к лицу со своими врагами, мне захотелось сделать то же самое.

С другой стороны, у Уинтер за спиной все Ветровы и Козловы. У моей матери не будет ни единого шанса выстоять против этих двух семей.

Эта мысль заставляет меня расслабиться, и, достав телефон, я притворяюсь, что проверяю свои аккаунты в социальных сетях.

— Это было бы логично – говорит мама, и в ее словах сквозит гнев. – Что означает, что Алексей объявил войну.

— Вероятно, потому, что мы вторглись на его территорию, – напоминает ей Хьюго.

Что было глупым шагом, если вы спросите меня.

— Давай сосредоточимся на аукционе, а потом разработаем план возмездия, – говорит мама слишком уверенно. Да, она могущественна, но сражаться с Ветровыми и Козловыми просто безрассудно.

— Я обязательно должна присутствовать? – Бормочу я, вкладывая в свой голос нотку скуки.

Она машет рукой в сторону лифта, нетерпение напрягает черты ее лица.

— Не начинай, Изабелла.

Раздраженно вздохнув, я встаю и следую за мамой в лифт, в то время как Хьюго остается встречать гостей.

Пятнадцать минут спустя я наблюдаю, как гости начинают заполнять зал, и мне кажется, что мое сердце сжимается в тугой кулак.

Сначала самые младшие, Изабелла.

Я продолжаю напоминать себе о том, что сказала Ана, пытаясь отвлечься от происходящего. Это не помогает, потому что, когда начинаются торги и на сцену выводят первую девушку, я чувствую, как мое сердце разбивается вдребезги.

И снова во мне вскипает сожаление из-за того, что я не смогла освободить девушек в гавани.

Мне так жаль.

Я смотрю на бледное лицо, обрамленное черными кудрями. Девушка отшатывается в сторону, когда ее с силой поворачивают, чтобы участники торгов могли увидеть все ее обнаженное тело.

Я сглатываю горький привкус, который это зрелище оставляет у меня во рту, и, подняв подбородок, делаю глубокий вдох.

Держи себя в руках. Ты будешь бесполезной для этих девушек, если умрешь.

Время бежит незаметно, и по мере того, как каждая девушка выставляется на всеобщее обозрение и продается, тяжесть на моих плечах увеличивается, пока мне не начинает казаться, что весь мир давит на меня.

Последнюю девушку выводят на сцену, и, видя, насколько она молода, я сжимаю кулаки по бокам.

Боже, однозначные цифры?

Я бросаю взгляд на маму. На ее лице сияет довольная улыбка, когда она наблюдает, как участники торгов сходят с ума, а сумма стремительно растет от тысяч до миллионов.

Оглядываясь на маленькую девочку, я думаю о предложении, которое сделал Алексей. Это позволит избавиться от моей матери, остановить ужас, который она распространяет, вместо того, чтобы я пыталась спасти одну девочку за раз.

Отбросив эту идею на задворки сознания, я сосредотачиваюсь на девушке.

‘Сначала я спасу тебя.’

Я перевожу взгляд на участников торгов, и когда девушка продается за три миллиона, мой взгляд останавливается на мужчине, который только что купил ее. Он также купил еще одну девушку, и очевидно, что они ему нравятся из-за того, что чертовски молоды.

Если я пойду за ним, то смогу спасти сразу двух девушек.

Глава 9

АЛЕКСЕЙ

Поскольку Дэмиен и Карсон присоединились к нам, в комнате охраны стало немного тесновато.

Мы все наблюдаем, как люди прибывают в особняк Сони на аукцион.

Из сообщений в подполье мы узнали, что на продажу выставлены четыре девственницы. Изабелла ни за что не сможет добраться до каждой из них до того, как они покинут Колумбию.

Я связался с одним из своих контактов из Руин – синдиката в Desolate, штат Нью-Йорк, чтобы получить для себя больше информации о девственницах.

Я проверяю свой телефон и, не увидев ответа от своего собеседника, нетерпеливо качаю головой. Я ненавижу ждать информацию.

— О чем ты думаешь? – спрашивает Дмитрий.

— Изабелла не сможет освободить всех девочек, – бормочу я.

Карсон качает головой.

— Я все еще пытаюсь переварить тот факт, что Изабелла работает против Сони. Я серьезно никогда не предполагал, что это произойдет.

— Если она так же хороша, как мы, возможно, ей удастся освободить всех четверых, – высказывает свое мнение Дэмиен. – Но ей придется действовать быстро, чтобы все прошло гладко.

Я перевожу взгляд с наших братьев на Дмитрия, затем говорю:

— Если только мы не поможем ей.

— Мы не знаем, за кем она отправится в первую очередь, – говорит Карсон, качая головой.

— Она не отключила трекер на своем мотоцикле. – Мои глаза встречаются с глазами Дмитрия. – И она, вероятно, пойдет за двумя младшими.

— Я бы так и сделал, – соглашается Дэмиен.

Я киваю, затем говорю:

— Мы отправимся за двумя старшими из группы.

В этот момент приходит сообщение, которого я так долго ждал, и я спешу открыть его.

Спасибо, черт возьми. Это все, что нам нужно.

Я вывожу информацию на один из больших экранов, и при виде лиц четырех девушек в моей груди начинает закипать гнев.

Если есть что-то, что я ненавижу, так это людей, охотящихся на молодых девушек.